Столетний юбилей Арно Арутюновича Бабаджаняна еще впереди, и нет сомнений, что через три года он будет отмечаться широко и пышно. Но и 97 лет – возраст почтенный и достойный возвеличивания, тем более в случае композитора, образ которого неотделим от его бессмертных произведений. А они звучат на планете, наверное, беспрерывно, ежесекундно.
Собственно, день рождения Бабаджаняна, если быть совсем точным, нужно отмечать 21, а не 22 января. Но дело в том, что через три года после рождения Арно именно 21 января решил умереть Ленин, и в огромной стране объявили ежегодный траур. Тогда казалось, что этот траурный день – навсегда (и в случае с Бабаджаняном так и вышло), и отец задумался о смене даты рождения ребенка. Не устраивать же праздники в такие дни — чревато это далеко не самыми хорошими последствиями, и семья переписала в метриках день рождения Арно.
Он еще в детсад ходил, когда именно там его заметил и благословил Арам Хачатурян — сам еще не мэтр и не "старик", но уже известный композитор. Хачатурян никуда после этого не сошел, нарушив сценарий, начертанный Пушкиным. Бабаджанян в одном из стародавних интервью пошутил, что Араму Ильичу бросился в глаза его рост и нос, росту этому под стать. "Он – избранный" — так отозвался Хачатурян о маленьком Арно, и физические пропорции здесь были совершенно ни при чем.
Армянские посиделки у Симоновых: на горе Арарат мы пили за победу "Арарата">>
Так уж сложилось, что в разные, важные и критические, трудные и радостные моменты жизни рядом с Бабаджаняном всегда появлялся Арам Ильич.
Защита Бабаджаняном диплома в Московской консерватории имени Чайковского была феерической. Состав экзаменационной комиссии был самым что ни на есть "звездным" – Яков Флиер, Александр Гольденвейзер, Генрих Нейгауз и другие, представительнее не бывает. На защите, кроме классических произведений, требовалось исполнить и собственные экзерсисы, и Бабаджанян представил суду высокого жюри произведение в стиле Александра Скрябина. Так вот, собрание живых классиков дослушало исполнение и уточнило: хорошо бы, мол, сыграть именно свое, а Бабаджанян ответил, что именно этим он только что и занимался. Экзаменаторы были в шоке и некотором конфузе, ведь они-то уж досконально знали творчество Скрябина.
Тридцать лет, без малого половину своей жизни, Арно Бабаджанян постоянно боролся за жизнь со страшным диагнозом – белокровие – поставленным ему еще в 1953 году. Три десятилетия, прожитые в музыке и благодаря музыке.
Наверное, потому в его произведениях так много драматизма, ведь, осознавая серьезность положения, Арно Арутюнович старался успеть сделать по возможности больше. Но оставался веселым, компанейским человеком, любящим шутки, смех, анекдоты и всевозможные розыгрыши.
Феномен Арно Бабаджаняна проявлялся и в том, что личность его обладала магнитной притягательностью. Потому и дружил он со всеми, без исключения, композиторами-"конкурентами", поэтами, писавшими стихи на его музыку, певцами, эти песни исполнявшими. Евгений Евтушенко сказал о нем так: "Он родился именно как музыкант. Его талант не есть сумма кропотливых, каждодневных усилий типично незаурядного музыкального дарования. Он атипичен, сама природа позаботилась об этом".
Сын Бабаджаняна рассказал, как его отец написал марш армянской милиции>>
А сам маэстро относился к собственной персоне с присущим ему добрым юмором: "Во времена Шопена или Рахманинова было куда легче — собрания не проводились, в нарды и шахматы не играли. И жизнь была менее интересной. Сегодня даже не знаешь: писать музыку или жить. Впрочем, не будь я композитором, играл бы, наверное, на сцене, изображал бы комика. Думаю, он у меня получился бы гротесковый".
