Один только список зданий Еревана, выдающихся произведений Марка Григоряна, занимает очень много места, а ведь он работал не только для армянской столицы. Мы ежедневно проходим рядом с домами, без которых непредставим Ереван, быть может, иногда вспоминая великого архитектора. Он создал знакомый нам город, любимый беззаветно, как любят самых родных людей.
И еще мы должны быть бесконечно благодарны другому Марку Григоряну, известному журналисту, внуку архитектора. Без его теплых воспоминаний о деде, без работы над описанием его жизненного пути, мы говорили бы о человеке, создавшем Ереван, скупыми бездушными строчками официальных биографий и списков работ. Теперь совсем другое дело.
Маркосу Вардересовичу Тер-Крикорову, уроженцу Нор-Нахичевана, ныне части Ростова-на-Дону, в 1917 году как раз 17 лет и исполнилось. Именно в тот год большевики "национализировали" имущество семьи – все приходилось начинать заново. Маркос проучился два года в художественной школе, а потом встал неизбежный вопрос получения солидного образования.
Он назвал — и ушел: "шовинизм" Аршила Горки, который не переставал быть армянином никогда>>
И вот тут оказалось, что экспроприированного имущества новой власти было мало – отпрыск семьи и учиться не мог. Из университета в Ростове его отчислили после первого курса, в политехнический не приняли, в новочеркасский вуз – тоже. Мало того, что происхождение буржуйское, так еще и приставка к фамилии – "Тер" — крамольная, прямо говорящая о сопричастности к церковному сословию. Какая уж тут учеба…
Решено было податься в Ереван, в университет. Здесь началось было то же самое, Маркоса не хотели принимать, но вмешалась судьба: ректором университета тогда был Акоп Тер-Ованнисян, брат Ашота, секретаря ЦК КП(б) Армении. Та же самая приставка не помешала им обоим занять видные посты, при живом отце-священнике. Это священник, Гарегин, чрезвычайно рассердился на сыновей, по праву отца велев им не чинить препятствий Маркосу. А тот был уже не юношей, в 24 своих года.
К консенсусу пришли после того, как Маркос Тер-Крикоров стал Марком Владимировичем Григоряном. Под этим именем он прославил строившийся тогда Ереван, а город ответил ему бесконечной любовью жителей и памятью о своем великом строителе.
Эскимо от Микояна, или Армяне — лучшие духанщики от Ростова и до персидской границы>>
В непонятном, грозном и опасном 1937 году Марк Григорян становится главным архитектором Еревана – оказалось, что это на 14 лет, и каких лет… Довоенное строительство, война, послевоенный, как на дрожжах, рост Еревана – все это было при нем. И дальше тоже при нем, он заложил основы и передал свое детище в другие, не менее надежные руки.
Каждое из зданий, созданных Марком Григоряном, имеет интересную историю, иногда занимательную, порой таинственную, загадочную. Все такие истории сразу и не расскажешь, и среди этих шедевров символ города – Матенадаран – безусловно достоин быть упомянутым.
Заказ на здание книгохранилища был оформлен в 1938 году. С началом работ пришлось немного подождать, по понятным причинам, но в 1943 году проектирование началось. Через год проект был представлен на рассмотрение и удостоился в основном негативных оценок.
Что только не было раскритиковано – здание, мол, не вписывается в ландшафт, располагается очень уж далеко от главного проспекта города: пешком ходить много придется, и интерьер у него какой-то "церковный". И вообще, социалистическим реализмом тут, мол, не пахнет…
И все же в случае с Матенадараном Марку Владимировичу удалось реализовать почти все, что было задумано. А задумывалось многое, и архитектор страстно желал полной реализации, самолично участвуя во всех мелочах, вплоть до определения внешнего вида мебели и темы мозаичного панно.
Армянин, миллионер и масон Лианозов: заклятый враг, которого большевики боялись>>
Перед собственно Матенадараном – по первоначальному плану – предполагалась скульптурная композиция. Месроп Маштоц и Саак Партев должны были держать книгу с армянским алфавитом. Но надо же такому случиться, Партев был католикосом, а священнослужителей в СССР нельзя было увековечивать в памятниках. Маштоца оставили, даром, что он был монахом, теологом, вдобавок причисленным к лику святых. Кончилось тем, что скульптуру поменяли на Маштоца с его учеником Корюном.
"Далекий" от центрального проспекта Матенадаран стал одним из самых узнаваемых символов Еревана. Да, чтобы дойти до его дверей, нужно пройти в гору, подняться по длинной лестнице – можно устать. Но путь к знаниям и к мудрости не бывает гладким, как бильярдный стол, ради его преодоления нужны усилия.
Манташев, которого знал Ротшильд: он построил церковь там, где больше всего грешил>>
Матенадаран стал символом Еревана. А архитектор Марк Владимирович Григорян за создание этого символа получил выговор по партийной линии – "за национализм", понимаете ли.
