Да, Славик стал одним из символов именно интеллектуального Еревана, несмотря на то, что рос без родителей, сидел в тюрьме и питал немалое пристрастие к спиртному. Богема, что тут поделаешь?.. Зато он переводил Жака Бреля и Бориса Виана, других французов. Собственные его стихи тогда читались только любителями "самиздатовской" поэзии, ходили в списках, публикации были единичны и с ними вечно возникали проблемы.
Поэтому (а также потому, что рос и жил один) у Славика никогда не было денег, и он, красивый видный парень, вечно ходил плохо одетым. "Плохо" — не то слово, иногда он появлялся просто в рванье. Ну, и вечная его щетина, отчасти порожденная постоянными возлияниями: выпившему человеку лень приводить себя в порядок.
Тем не менее, успехом у женщин он пользовался, мужчины с ним дружили, а писатели и поэты, добившиеся официального признания, не брезговали общением с ним и постоянно ссужали деньгами.
Кинорежиссер и киновед Гарегин Закоян, бывший близко знакомым с Чилояном, утверждает, что общаться со Славиком было одно удовольствие. Правда, все время нужно было быть готовым к любым сюрпризам, чаще всего, безобидным.
Его стихи были совершенно аполитичны: в прямом смысле написанные на улице, они про эту самую улицу и рассказывали. Влияние французской поэзии на творчество Чилояна ощущалось и в те годы издателями не приветствовалось, но некоторая нарочитая "маргинальность" стихов снискала Славику настоящее признание окружающих.
Гарегин Закоян вспоминает, как однажды рано утром к нему домой неожиданно пришел Славик, просить денег в долг. Гарегин дал ему 10 рублей, не спрашивая, когда тот вернет долг, поскольку вопрос был бессмысленный. Но в этот раз заговорил сам Чилоян, сообщив, что скоро получит Ленинскую премию и вернет деньги. Гарегин пропустил слова о премии мимо ушей, отнеся их к разряду пустопорожних, повернулся на другой бок и заснул снова. Вскоре, однако, оказалось, что Славик не просто так говорил о главной премии СССР, а свято верил в то, что получит ее вот-вот.
Ереванское время: как Католикос Вазген I уломал профессора Заряна вернуться на родину>>
Незадолго до этого Чилоян написал поэму про Иисуса Христа. Разумеется, в Советском Союзе напечатать ее не было никакой возможности, даже если бы она представляла собой поэтический шедевр. И тут Славику приходит в голову простая до гениальности мысль: заменить Христа на Ленина, плюс поменять некоторые слова и географические названия, чтобы не было нелепицы, а остальное не трогать и отдать в печать.
Сказано – сделано. С новой поэмой про Ильича Славик направился не куда-нибудь, а прямиком в самую главную газету того времени — "Советакан Айастан" ("Советская Армения"). Дальше произошло удивительное и невероятное.
Увидев поэму про Ленина, в редакции никто не стал ее читать: она прошла все инстанции, от заведующего литературным отделом, через заместителя главного редактора к самому главреду. Ее опубликовали, так и не прочитав. Ну, действительно, о Ленине же, зачем читать-то?..
В редакции не прочли, зато ее увидели читатели. Скандал был небывалый, хотя, собственно говоря, ничего плохого про Ленина сказано не было, вот только от образа вождя пролетариата за версту веяло Иисусом Христом, и разговаривал Ильич цитатами двухтысячелетней давности. А так никакой антисоветчины, совершенно.
Хотя слух про антисоветчину в "Советакан Айастан" в Ереване пошел. Многие ведь не прочли, а просто слышали об этом казусе, а кто-то прочел и ничего не понял, но раз снимают с работы всю редакцию центральной республиканской газеты, значит, была какая-то крамола невообразимая, не иначе.
А погиб тридцатипятилетний Славик как-то неправдоподобно и непонятно. Он упал с террасы кафе "Поплавок" в пруд, когда в нем не было воды. Самоубийца, по логике, выбрал бы место повыше, чтобы наверняка, без риска остаться инвалидом. Быть может, в подпитии упал, что тоже не исключено.
Про третью версию, которая напрашивается сама собой, даже думать не хочется. Не было у него врагов, об этом говорят все, лично его знавшие, не было…
.jpg){kind=link}
