Камня в мастерской Бейбутяна много – того самого камня, от которого Петербург становится солнечнее. Этот камень здесь в виде законченных работ, готовых наполовину, в виде заготовок, к которым в некоторых местах прикоснулся резец. Есть и просто глыбы, что ждут своего часа. Сочность и теплота туфа странным образом гармонирует с холодом невского гранита, поэтому здесь всегда светло.
И здесь безраздельно властвует принцип "отсечь от камня все лишнее".
"Я привык разговаривать с камнем, мы беседуем и договариваемся, что нужно отсечь, а где оставить нетронутым, потому что это место и так уже обладает необходимыми очертаниями", – говорит Бейбутян.
Художественного училища в Ереване, под руководством известнейшего армянского скульптора Гукаса Чубаряна, ему показалось мало. Вернее, не совсем так: Чубарян посчитал, что Бейбутяну училища недостаточно, и способствовал отъезду ученика в Ленинград, где того ждала вожделенная многими "Муха" — Высшее художественное училище имени Мухиной. Левон остался в Питере, и теперь сам учит молодежь премудростям и тайнам искусства.
Иные работы Бейбутяна прихотливы и тщательно разработаны через мелкие детали, штрихи и штришки, но никогда не вычурны. Чувство меры Бейбутяну не изменяет никогда, и ни от одной его работы не остается впечатления деланности или нарочитости.
Армянский художник создает библейские образы в Иерусалиме из бумаги и алюминия>>
Деревянная "Богиня" (а Бейбутян с деревом работает нечасто, все больше по камню) – вся из откровенных языческих символов. Гротескные женские формы и то, как богиня придерживает рукой свою утробу, наводит на правильную мысль, что это – олицетворение божества плодородия и любви. "Она смотрит в Космос, а Космос – это Отец всего, что только живет на земле", — считает Левон.
Но и гротеск работам мастера не присущ, "Богиня" — это, скорее, исключение из правил, призванное показать, что "я еще и так умею", а вообще скульптор лучше всего умеет сказать многое немногими средствами, простым, но не упрощенным языком. Возможно, именно поэтому Петербург позволил ему украсить себя скульптурами.
"Хочешь – верь, хочешь – нет, но я почти никогда не делаю черновиков и эскизов. А если делаю, то очень мало. Природа и форма камня сама будит спящий в подсознании образ", — сказал Бейбутян, задумчиво осматривая белую глыбу, увенчанную половиной чьей-то головы.
Из подсознательных образов, например, родился Циолковский, восседающий между двумя улицами Обводного Канала. Спинка кресла Константина Эдуардовича плавно переходит в крылья, которые унесли его однажды в тот самый Космос, оставив на память этой земле одно лишь бренное тело.
Подвиг в камне: что сотворили иностранные скульпторы в Армении>>
В Питере полно "армянских мест". И у каждого из этих мест своя интереснейшая история, будь то главная армянская церковь на Невском или кладбище на Смоленке. Не так давно в Петербурге, в Камском саду на Васильевском, в Ереванском сквере, встал пятиметровый Комитас Бейбутяна. Сюда теперь обязательно приходят почти все армяне, приезжающие в Питер, а уж делегации и подавно. В июле побывала еще одна, но не "очередная", а очень даже важная, во главе с премьером Армении Пашиняном.
Премьер очень интересовался памятником, все подробно расспросил, говорит польщенный вниманием художник.
Никакие детали этого памятника не отвлекают от самого Комитаса. "Мне многие говорили – нужен свиток нот в руке, я даже задумывался над этим, но потом решил, что это лишнее. Зачем подчеркивать принадлежность ремеслу – все и без свитка прекрасно знают, кто такой Комитас", — рассказывает Левон.
И вот руки Комитаса безнадежно опущены, его победило чудовищное зло, творимое нелюдями.
Вокруг туфовые скамейки и туфовая ограда – камень специально везли из Армении, рядом два кладбища – армянское и лютеранское. Здесь всегда удивительно тихо, даже если гуляют мамы с детьми, и Комитас в тишине слушает собственную музыку.
Рыбы, гранаты и ямочка на голове: несбывшееся завещание Сергея Параджанова>>
Январский день в Питере длится всего несколько часов, отвоеванных им у северной ночи. А если этот день солнечный, он выхватывает невероятно яркий город этаким снимком с большой выдержкой, и Комитас озаряется скупым солнцем северной столицы, словно умывается светом. Таким его придумал скульптор.
