Ощущение, будто кислород здесь начисто перекрыли, и воздух состоит исключительно из выхлопных газов, появилось сразу же по приземлении в Бангладеш. Сам аэропорт словно превратился в гигантскую выхлопную систему.
– Господин, я могу за сущие копейки продвинуть вас вперед, — доверительно прошептал мне сотрудник аэропорта, пока я терпеливо дожидался своей очереди за визой.
– Где мой багаж? — посетовал я.
– Простите, у вас не найдется крема от насекомых? – поинтересовался какой-то мужчина.
– Мои все в чемодане, — почесывая правую руку, откликнулась дамочка.
– Бангладеш вас приветствует, — объявил улыбчивый сотрудник аэропорта.
"Добро пожаловать в третий мир", — мысленно дополнил его я, прекрасно осознавая, что прибыл в страну, возглавляющую, пожалуй, большинство мировых антирейтингов. Лидер по части бедности, загрязнения воздуха и окружающей среды, уровня коррупции, плотности населения, дорожных пробок, низкой продолжительности жизни — и всяческим другим показателям и индексам со знаком минус.
"Демократичное" дорожное движение
Начнем с того, что путь до гостиницы длиной в 38 километров занял три часа. У бангладешцев свои представления о правилах дорожного движения – весьма своеобразные, надо сказать. Водители безудержно сигналят по поводу и без, а красный сигнал светофора и "зебры" носят исключительно формальный характер.
Бескомпромиссного водителя остановить может разве что пешеход, возникший перед носом прямо из ниоткуда. Но и тут - гарантий никаких.
Местный гид рассказал, что в прошлом году, где-то в это же время, в течение одного дня из-за царящего на дорогах Дакки хаоса насмерть сбили нескольких студентов. В тот же день столицу буквально заполонили протестующие студенты с требованием упорядочить дорожное движение и ужесточить правила.
Казалось бы, гражданское движение должно было как-то на ситуацию повлиять, тем более что речь шла о таком элементарном требовании. Но… случилось непредвиденное.
Через несколько дней движение в Дакке было полностью парализовано. На этот раз на улицы вышли возмущенные водители, пригрозив в случае каких-либо изменений бойкотировать вождение. А это означало только одно — никто не сможет добраться из пункта А в пункт Б: на работу, в больницу, в школу, на рынок и другие жизненно важные пункты.
Правительство уступило владельцам автомобилей чисто по принципу арифметического большинства: недовольные студенты, оно и понятно, исчислялись только десятками тысяч, в то время как разъяренных водителей набралось на пару сотен.
И пока мы, потрясенные этой дикой историей до самых глубин естества, пытались собраться с мыслями, гид то ли утешал, то ли утешался интеллектуальными опусами о правильности выбора в пользу демократического пути развития и отказа от тоталитаризма.
Пусть даже демократия по-бангладешски и предполагает столь вопиющие проявления антигуманизма..? – подумал я.
Деление на "черных" и "белых"
В гостинице поджидал еще один "сюрприз": на входе, пока услужливый сотрудник службы безопасности помогал мне выбраться из машины, остальные работники выстроились по стойке смирно, отдавая всем прибывшим честь.
Все чин чином, ни дать ни взять – небожители.
Потом к нам подошла девочка и попросила немного склонить головы.
Даже самый эгоцентричный и жаждущий из нас признания себялюбец и представить не мог, что девчушка собирается украсить наши шеи увесистым венком.
Следует отметить, что в Бангладеш я прибыл в составе международной делегации кинокритиков и кинематографистов азиатского региона для участия в Даккийском кинофестивале.
Позже выяснилось, что такого поистине неземного почитания нас удостоили лишь благодаря цвету кожи.
Бангладеш освободился от британского колониального господства всего несколько десятков лет назад, но вот избавиться от постколониального синдрома людям не удалось по сей день.
Преклонение перед белым человеком и какое-то подобострастие наблюдается здесь даже у молодых. Кажется, сидит это где-то глубоко, едва ли не на генетическом уровне…
Первое немусульманское культовое сооружение
230 метров в длину, коридор, 27 окон, винтовая лестница, могилы 400 армян, часовая башня, бой которой был слышен на расстоянии 4 миль. Люди сверялись именно по этим часам.
Услышав о том, что в Бангладеш есть армянская церковь, я нисколько не удивился. И не только потому, что знал об этом загодя. Просто это уже почти аксиома: если на чужбину попало больше одного армянина — там обязательно построят церковь.
И Бангладеш — не исключение. Но с одной большой разницей. Здесь армяне сначала подняли экономику, добившись серьезных успехов в торговле, а уж потом, в конце XVII века, третий падишах Империи Великих Моголов, внук основателя династии Великих Моголов Абкар I Великий даровал им право свободного вероисповедания.
Армяне воспользовались этой прерогативой, подарив миру беспрецедентный, если не с точки зрения архитектурной, то по крайней мере исторической значимости, памятник. Они построили первое в регионе немусульманское культовое сооружение, в стенах которого одинаково комфортно чувствуют себя последователи и апостольской, и православной церквей.
Сюда приходят даже мусульмане – перед входом специально для них расстелен коврик, на котором они могут оставить обувь.
В Дакке больше нет армян, в церкви — постоянного настоятеля. Дважды в год из Австралии приезжает армянский архиепископ, чтобы провести литургию.
Говорят, что во время своего посещения в регион в армянской церкви останавливалась сама мать Тереза.
Инвалиды поневоле
На обратном пути гид что-то прошептал на бенгальском водителю на ухо, и он поехал в неизвестном доселе для нас направлении. Через час в пункте назначения нас настиг самый оглушительный и невероятный шок.
По земле распластались сотни инвалидов-попрошаек самых разных возрастных категорий. Помимо статуса, состояния здоровья и пункта сбора их объединял и жизненный путь – выбранный не по своей доброй воле.
– Эти люди – инвалиды не от рождения, они родились здоровыми, — начал свой горестный рассказ гид. С болью в глазах и срывающимся голосом.
В младенчестве им дробят кости, чтобы сделать из них профессиональных попрошаек. Детей обезображивают, чтобы, как бы дико это ни звучало, обеспечить себя хлебом насущным.
Кости ломают в очень раннем возрасте, когда ребенок даже не помнит о травме. Повзрослев, он и не предполагает, что есть на свете и другая жизнь – здоровая и полноценная.
И сейчас полноценность им видится исключительно в виде снисходительно брошенной монетки. Многие из них улыбались. А у нас это проявление добродушия вызывало только слезы.
— Когда вернетесь в свою страну, цените то, что имеете, — назидательно предостерег гид.
Потом он пригласил нас продолжить путь.
Из Бангладеш в Бангладеш
Те в Бангладеш, кто когда-либо слышал об Армении, могли и понятия не иметь о признанных иконах армянства - Азнавуре, горе Арарат и т.д. Могли не слышать о Геноциде, даже приблизительно не представлять расположение Армении на карте мира, но практически все точно знали, что в нашей стране есть квартал под названием "Бангладеш".
Представьте только, насколько лестно рядовому бангладешцу узнать, что его богом забытая страна дала название целому кварталу в стране "на том конце земли".
"Сарафанное" радио разносило эту весть во все концы, и в итоге, передаваясь из уст в уста, факт этот оброс невероятными легендами. Одну из них с самым серьезным выражением лица поведал наш гид.
– Мы знаем, что в вашей столице есть большой район, который называется Бангладеш. Там на зданиях развеваются флаги нашей страны, а на их стенах до сих пор сохранились надписи на бенгальском, оставленные в 70-х. Мы хотим собрать денег и как-нибудь обязательно приехать в ереванский Бангладеш. Это путешествие кажется мне своеобразным паломничеством, только представьте — из Бангладеш в Бангладеш.
Фильм Котта "Спитак" о "человекотрясении": армяне страдают сухо и глубоко>>
Я внимательно выслушал, и после долгих размышлений решил не разбивать мечты бенгальца о ереванском Бангладеш. Не стал также говорить о том, что никаких надписей на бенгальском у нас нет — и в помине не было.
Подумал, может в их горькой реальности эти грезы им помогают. Пусть одна маленькая иллюзия у них будет связана с Арменией.
"Из Бангладеш в Бангладеш", — с улыбкой повторил я вслед за проводником, по-братски его обняв.
Вдохнул полной грудью тот самый воздух без кислорода.
В этот миг он показался мне даже каким-то родным…
