Если получится отстоять позиции Константина Орбеляна в Национальном академическом театре оперы и балета им. А. Спендиаряна, то это может стать прецедентом со знаком "плюс". В свое время мы потеряли Чкнаворяна и Дуряна – к ним многие добавят и Гергиева, но он уходил в совершенно другое время, в несуществующей сейчас стране.
А отстоять Орбеляна необходимо, даже несмотря на то, что, мысля непредвзято, маэстро мирового класса вполне может обойтись без административной, по сути, должности директора театра – заниматься творчеством, без бухгалтерий и забот по хозяйственному снабжению. Доводы о том, что снятие Орбеляна с должности директора – только начало, а завтра последует лишение его и творческих должностей, на данном этапе могут пока не рассматриваться.
Пока – ибо премьер-министр Армении Никол Пашинян заявил сегодня: "Административная должность, то есть должность директора, и должность художественного руководителя — это разные должности. Сейчас господин Орбелян остается художественным руководителем – главным дирижером. А обязанности директора исполняет заместитель, которого он назначил. То есть его команда продолжает работать".
Но дело ведь с другом — в том, что сложилась совершенно абсурдная ситуация. И.о. министра культуры (речь идет о Назени Гарибян. - ред.), и.о. руководителя ведомства, которое отоптимизировали по самые помидоры, которого вроде бы и не существует, сама, как утверждается, имеющая проблемы с законностью нахождения на этом посту, увольняет не кого-нибудь, а Константина Орбеляна. Вроде бы за то, что совмещает должности неположенным образом, а еще за незнание армянского языка.
Орбелян важнее Карабаха? Депутаты фракции "Мой шаг" ушли со встречи с журналистами>>
Самодурство? Однозначно – да. Только не надо сюда за уши притягивать "русофобию", она здесь ни при чем. Константин Гарриевич, родившийся в Сан-Франциско, не хуже русского владеет английским, так что с тем же успехом может быть притянута "англофобия".
Никаких фобий, это просто давно ведущаяся политика постепенного вымывания национальных ценностей, национальных символов, национального искусства, замещения их "общечеловеческими", куда входит много чего – от чернокожей актрисы в роли Анны Карениной до всемирного сумасшествия со всякими гендерными безобразиями.
Началось это не в Армении и совсем не вчера, а у нас это одним из первых понял светлой памяти Перч Зейтунцян, который в пылу революционной эйфории согласился возглавить министерство культуры в первый год власти первого президента. На год же Зейтунцяна и хватило: по его собственным словам, он понял, что перед ним – "храбрые назары" (герой сказки Ованнеса Туманяна — Назар, имя которого стало нарицательным и используется для обозначения случайно и незаслуженно добившегося успеха человека. - ред.), что "каждая революция выносит на поверхность накипь – людей не совсем порядочных, не совсем нравственных, ни перед чем не останавливающихся", и что Робеспьер с Маратом были отвратительными типами.
Зейтунцян ушел, говорят, громко хлопнув дверью. После были министры культуры, обедавшие шашлыками в Звартноце, уничтожавшие исторический Ереван, превращающие территорию вокруг языческого храма Гарни в детскую площадку с дурацкой мозаикой, хранящие культуру где-то глубоко в себе, не знающие ответа на элементарный вопрос, но, тем не менее, считающие себя вправе (в моральном праве) увольнять Орбеляна. Это звенья одной цепи, тянущейся три десятилетия.
Орбелян не смог сдержать слез после обращения коллектива Театра оперы и балета к Пашиняну>>
Возвращаясь к абсурдной ситуации, нужно сказать следующее: Орбеляна необходимо отстоять (как явление армянской культуры, а не именно как директора театра) потому, что если этого сделать не удастся, абсурд тоже станет прецедентом (уже со знаком "минус") и войдет в норму, и с ним потом ничего не сделаешь. Разумеется, Орбеляна необходимо отстоять в первую очередь потому, что это Орбелян, но сия причина очевидна и подразумевается сама собой.
Иначе войдет в норму не только абсурд. В норму войдет расправа с любым человеком, с любым явлением или вещью, с памятником или духовной ценностью, олицетворяющими национальное, мешающими "общеочеловечиванию", если так можно выразиться. Если будет на то желание или чье-то повеление, сделать это можно будет в два счета, потому что были прецеденты (со знаком "минус"), их было несколько, а несколько прецедентов сливаются в тенденцию, а потом в систему, с которой уже невозможно бороться.
Орбеляна нужно отстоять потому, что при нем на сцене Национального академического театра оперы и балета имени А. Спендиаряна невозможны, например, балетные и оперные постановки с суперсовременным "общечеловеческим" сюжетом, прославляющим, скажем так, не в меру крепкую мужскую дружбу.
А госпожа Назени — здесь просто исполнитель, быть может, даже невольный. Ведь что интересно: за тридцать лет мы медленно, но верно подошли к ситуации, когда вопросом увольнения фигуры масштаба Константина Орбеляна занимается даже не министр. Занимается и.о. министра оптимизированного ведомства, по сути, заведующая еще не созданным отделом культуры при министерстве с длинным названием, которое само еще толком не утверждено и не устоялось. К заведующей при этом есть вопросы относительно соответствия ее пребывания в этой должности требованиям закона.
И, наверное, придется согласиться с тем, что министерство культуры нам и впрямь не нужно. Во всяком случае, такое министерство культуры, из которого ушел Зейтунцян.
