Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник Центра евро-атлантической безопасности Института международных исследований МГИМО – для Sputnik Армения
При поверхностном взгляде проект по проведению референдума носит формальный характер. В центре дискуссии две даты - 6 декабря 2015 года и 9 апреля 2018 года. В первом случае речь идет о последнем на настоящий момент конституционном референдуме.
"Крестный отец" конституционных поправок
Де-юре целью предыдущей реформы было перераспределение полномочий между различными ветвями власти в пользу премьер-министра, правительства и парламента. Фактически же прежняя власть в лице президента Сержа Саргсяна рассматривала этот проект как инструмент для сохранения мест на политическом Олимпе Армении, только в других креслах. Как бы то ни было, а 9 апреля 2018 года обновленная версия Конституции вступила в полную силу. Действующий же председатель КС Грайр Товмасян был утвержден в своей должности в марте 2018 года (незадолго до этого он перешел из депутатского корпуса в судьи). При этом процедура его утверждения прошла не по положениям "свежей" Конституции, а в соответствии с правилами Основного закона 2005 года.
В итоге мы наблюдаем сложную, запутанную, даже парадоксальную ситуацию. Главные оппоненты предыдущей власти, последовательно упрекавшие ее в попытках узурпации, сами оказались бенефициарами конституционной реформы 2015 года. Более того, оппоненты Сержа Саргсяна как раз и считали (и справедливо) "крестным отцом" этих поправок Грайра Товмасяна, успевшего к моменту своего утверждения в роли главы КС поработать и министром юстиции, и депутатом, и потрудиться на ниве реформирования Основного закона.
Зачем нужен референдум и в чем "фишка" Ваге Григоряна: адвокат раскрыл скобки>>
Между тем, "бархатная революция" не отменила Конституции, сотворенной еще при "старом режиме". И согласно ее статьям Никол Пашинян был дважды утвержден премьер-министром, а его объединение "Мой шаг", получив парламентское большинство, приобрело возможности для определения основных правил игры в стране.
Ведь именно парламенту принадлежала решающая роль в проталкивании новой конституционной реформы. При почти шестикратном перевесе (88 депутатов голосовали за, а только 15- против) Национальное собрание предопределило апрельский референдум. Президент республики Армен Саркисян через три дня после голосования подписал соответствующий указ (к которому мы еще вернемся), но по факту это была лишь формальная виза, не способная остановить уже разогнавшийся поезд.
Правительство vs. Конституционный суд: не только право, но и политика
Однако, как бы ни были важны точные трактовки статей и глав Основного закона Армении, за кампанией по подготовке к референдуму и дискуссией о конституционной реформе нельзя не увидеть серьезной внутриполитической борьбы. Нынешняя ситуация возникла отнюдь не на пустом месте. И в ней, как в зеркале, отражаются те сложные коллизии, которые пришли в республику после "бархатной революции".
Напомню, что в мае прошлого года Никол Пашинян объявил, что "пришло время для хирургического вмешательства в судебную систему страны". Тогда же премьер недвусмысленно заявил, что "в Армении как не было, так и нет судебной власти, пользующейся доверием народа". Читай, доверием нового правительства и его главы! Как следствие, провозглашена политическая задача санации внутри "третьей власти".
Но одно дело заявить, а совсем другое – осуществить задуманное на практике. В мае 2019 года премьер призвал к блокированию зданий судебных инстанций. Однако "кавалерийская атака" на суды не привела к быстрому успеху. И в самом деле, такая тактика хороша как политический спринт, но не забег на длинные дистанции. Не праздный вопрос, как найти столько грамотных юристов, которые смогли бы в одночасье заполнить собой лакуны в Конституционном суде и в других инстанциях? И самое важное, как относительно правовым способом произвести перемены, если руководство судейского корпуса не спешит в отставку? Таким образом, перед премьером возникла непростая головоломка.
С парламентом и местным самоуправлением, доставшимся команде премьера от времен президентства Саргсяна, было проще. Партии, дискредитированные прежней властью, покинули парламент и ереванский Совет старейшин в результате выборов, сопровождаемых мощной информационной кампанией сторонников Никола Пашиняна. Но что бы кто ни говорил о "прямой демократии" и "власти народа", объявить выборы главы Конституционного суда по аналогии с высшей законодательной властью было невозможно.
В итоге именно судебная власть, сформированная еще при предшественниках действующего премьера, стала своеобразным системным оппозиционным ресурсом. Разве что не оформленным партийно и идеологически.
Никуда не деться и от роли личности в истории. Грайр Товмасян на протяжении всего постреволюционного периода демонстрировал готовность к сопротивлению новой власти. В этом контексте можно вспомнить информационные войны ("история с авторучкой" и готовность главы КС подготовить иск против премьера). Мало кто из общественных деятелей Армении мог похвастать таким опытом, разве что Артур Ванецян, который опять же, начал свой собственный политический путь не из оппозиционной партии, а после отставки с поста руководителя СНБ республики.
Таким образом, апрельский референдум, в случае его успешности для команды Пашиняна, завершит период двухлетней коабитации (сосуществования) исполнительной и судебной власти.
Стоит отметить, что практически синхронно с подготовкой к всенародному волеизъявлению в Армении пройдут выборы в непризнанной Нагорно-Карабахской республике. В Степанакерте поменяется власть, Бако Саакян не будет принимать участия в избирательной кампании. И сегодня Ереван крайне заинтересован, чтобы поставить под контроль и этот политический участок особой символической важности.
Особенности постреволюционного стиля
В контексте борьбы различных ветвей власти следует особое внимание обратить на два момента. Первый – это политический стиль Пашиняна после его прихода к власти. Если во внешней политике его фирменный прагматизм в отношениях как с Россией, так и с Ираном, западными партнерами освещен уже достаточно, то во внутриполитических процессах до сих пор его многие воспринимают "в сапогах" апреля 2018 года. Между тем, премьер демонстрирует, что революционные методы для него не являются самоцелью. Что стоило ему апробировать методы матроса Железняка на старом составе Национального собрания или в случае с тем же КС? Можно было найти оправдание во "мнении народном", списать все эксцессы на "гнев масс" и прочее.
Градус эйфории на референдуме и бывшие: сможет ли Пашинян "разогнать" КС>>
Но, как видим, премьер стремится использовать популистскую риторику в сочетании с легализмом, переговорами (пускай и с позиции силы). Это проявилось и в том, что он не спешит с отменой Конституции 2015 года, принятой Саргсяном и при значительной роли Товмасяна. Понимая, что в противном случае возникает правовой вакуум и приватизация власти разными "активистами", от диктатуры которых падает сама государственность. Собственно, и история с изменениями в КС доведена до референдума, а не решилась пикетами и "выносом" неугодных оппонентов.
Второй момент - реакция президента Армена Саркисяна. Да, глава государства подписал указ о назначении референдума. Но его аппарат по факту выступил с позицией в стиле "мнение автора может не совпадать с позицией редакции": "Считаем необходимым пояснить, что назначая или не назначая день референдума, президент не выражает свою позицию и отношение к содержанию конституционных изменений, выносимых на референдум и процедурам принятия этого решения".
Глава Армянского государства – опытный дипломат, который и ранее аккуратно высказывался на темы того, что любой Основной закон – не догма, а руководство к действию. Сегодня президентский институт в республике выглядит, скорее, как церемониальный. Но в то же время он имеет и определенные "спящие функции" в случае возникновения внутренних кризисов. И потому приглядеться к дипломатически выверенной позиции президента также имеет смысл.
