ЕРЕВАН, 2 авг — Sputnik, Арам Гарегинян. Ежегодно в Армению завозится около 850 тысяч покрышек. По мере инашивания, через несколько лет, их бесконечными горами вываливают на свалки, а доверчивые грызуны начинают прокладывать себе норки. Как оказалось — зря. По оценке ученых, от покрышек у них развиваются раковые опухоли. Те же самые канцерогены достаются и людям, когда покрышки горят или просто разлагаются на свалке.
А все может быть совсем иначе, что своим примером доказывают двое молодых ребят — Давид Карамян и Ваан Гарибян. Объединив усилия, они открыли завод в городе Абовян, недалеко от Еревана, завод по переработке покрышек, получая из них топливо, схожее с дизелем, а также черную углеродную сажу. Всего на заводе работает около 30 человек, большинству из которых это помогло остаться дома и не уезжать на заработки.
Предприятие занимается переработкой покрышек и от обычных машин, и огромных, в полтора раза выше человеческого роста, покрышек от БелАЗов, привозят которые с Зангезурского медно-молибденового комбината. Его директор, Мгер Полосков, охотно воспринял идею переработки отходов в полезные вещества. Переговоры идут и с другими предприятиями.
"Только в Ереване набирается 11 тонн покрышек в день. Где и до каких пор их можно хранить?" — отмечает в беседе со Sputnik Армения директор предприятия Am-Eska Ваан Гарибян.
Можно оставить эти 11 тонн распространять канцерогенную вонь, а можно переработать и получить 4-5 тонн топлива, похожего на дизельное. Вдобавок, из покрышек получают черную углеродную сажу, которая пригодится в резинотехнической промышленности или тоже - как топливо. Теплота сгорания у сажи зависит от сырья (у разных покрышек состав резины разный), но в среднем она составляет 6-7 тысяч килокалорий на килограмм. У пиролизного топлива она может превышать 10 тысяч Ккал. Таким образом, один литр такого топлива эквивалентен примерно 1,8 куб м газа, отмечает Гарибян. Правда, основные объемы этого сырья так и остается валяться на свалках.
Белая бумага с черными буквами
12 апреля 2018 года правительство приняло стратегию об ответственности производителей и импортеров за отходы от их продукции (проще говоря – за будущий мусор). На 2018-21 годы правительство определило план действий с главной целью: создать такие правила, чтобы бизнес либо перерабатывал этот мусор сам, либо оплачивал его переработку. Эффект этой стратегии был следующим: в республике появилась еще одна стопка бумаги с типографской краской на ней.
По идее, государство должно было держать под контролем всю цепочку использования и переработки товара. То есть, если компания завезла в Армению тысячу батареек — тоже не самая "приятная" для природы вещь — власти должны сказать им: "Через год из этих батареек получится столько-то и таких-то металлов в виде отходов. За их будущее извлечение и переработку вы должны заплатить столько-то". Ничего подобного не действует. В республике есть кадастр промышленных отходов, но он не накладывает никаких обязательств на предприятия, от которых эти отходы образовались.
Кому-то грязь под нос, а кто-то умыл руки
В Армении с потенциально опасных товаров взимается природоохранный налог. Это, например, топливо и смазочные материалы, моющие вещества, пластмасса, изделия из свинца (например, аккумуляторные батареи), на фильтры для моторного масла. Есть налог и на автомобили, о котором многие из нас знают. Не знаем мы только того, куда потом идут все эти деньги. Когда представители компании спросили об этом, в госаппарате ответили: "На это строят школы и дороги".
Армения под грузом металла, или Что творится на автокладбище страны>>
"Хорошо, но для этого есть другие налоги. А этот налог ведь не просто так называется природоохранным. Почему нельзя на эти деньги финансировать утилизацию этих товаров? Нам сказали: "Можно, но по оценке эффективности работы". Я спросил: "А как вы ее оцениваете?" Нам ничего не ответили", — добавил Гарибян.
В то же время предусмотрены выплаты за сброс отработанных товаров. За покрышки, например, нужно платить 500 драмов (чуть больше доллара) за штуку в год. Через три года эта сумма увеличивается до 1 500 драмов.
"Поэтому многие компании, грубо говоря, кладут их под себя. За это надо платить 100-200, пускай 300 тысяч драмов в месяц. Для бизнеса это не слишком много, легче заплатить и отделаться. А то куда-то эти шины возить, да еще и платить за переработку... Для многих это вообще нонсенс", — отметил Гарибян.
Хуже всего то, что этими выплатами все и ограничивается. То есть если от выбросов произойдет загрязнение, бизнес может ответить: "Я заплатил, сколько сказали, дальше — не мое дело".
Их дело
Ваан Гарибян и Давид Карамян, молодые "технари", решили, что это как раз их дело. Вместе они изучили технологию пиролиза, то есть нагревания без кислорода. Покрышки помещаются в закрытый реактор и нагреваются до высоких температур (300-400 °C). Поскольку горение происходит без воздуха, от резины не улетучиваются ядовитые вещества. Покрышка распадается на составные части: сначала испаряется газ, который потом осаждается в жидкое топливо, потом оседает порошковый углерод, то есть обычная черная сажа, и плюс к тому, остаются металлические каркасы (корды) покрышек. Не образуется диоксинов и других ядовитых веществ, как при горении на воздухе.
Технология эта не нова: ее принцип пиролиза (нагревания без кислорода) известен очень давно. Есть и заводы, где мусор сжигают не в трубу, а именно разлагают пиролизом, получая полезные вещества. Несколько лет назад Ваан и Давид побывали в немецком Леверкузене, где работает гигант химической индустрии "Байер". Впечатлило их то, что на крыше завода никакого дыма не было: воздух там был чище, чем на автобане внизу. Завод обошелся в один миллиард долларов, но власти не ставили задачу его окупить. Главное для них было очистить окружающую среду.
В Армении таких денег нет, но технологию освоить можно и здесь, решили ребята. Получилось не так уж плохо: никаких выбросов от покрышек нет – только от горения газа, когда нагревается пиролизный реактор.
"Мы изучили технологию, завезли оборудование, оптом сами его дорабатывали. На это Давид у нас мастер, он окончил факультет прикладной механики. Сам составлял чертежи для реакторных горелок, газового компрессора, для станка по резке шин", — улыбается Ваан.
"Берегись, у нас мухи ядовитые": о чем молчат люди-призраки на мусорной свалке в Ереване>>
Станок – это большой нож-автомат, который может разрезать на дольки даже покрышку от БелАЗа. После этого сырье загружают в реактор.
Этим мусором дышим мы все
Окупает ли себя такое производство? Не особенно, иначе таких предприятий давно уже было бы несколько, говорит Ваан. Чтобы пиролизное топливо продавалось, оно должно быть дешевле, или хотя бы не дороже газа. Вдобавок, жечь газ намного проще.
"А затрат у нас тоже много. Взять хотя бы ножи на станке: их приходится затачивать раз в три дня, а раз в месяц — менять", — добавил он.
То же самое с сажей. Ее можно использовать для резиновых изделий, но в Армении их почти не производят. Поэтому сажу, как и пиролизное топливо, предлагают тепличным хозяйствам для обогрева. Теперь они открыли и собственные теплицы.
Металлические каркасы от покрышек тоже никто не берет. Их решили оставить на воздухе, чтобы они заржавели до желтого цвета. Из них будут делать пигмент для желтой краски.
Но вопрос не только в том, во сколько обходятся эти товары, а и в том, во сколько это обойдется нам всем, если они будут лежать на свалке. Нужно просто реализовать ту стратегию, которая была принята в апреле 2018 года. То есть установить четкие правила, по которым мусор должны будут сортировать и отдавать на переработку (пусть не конкретно этой компании, а какой-либо).
Сито вам - не решето: хватит ли запасов Азатского водохранилища до конца сезона>>
Разлагать можно не только покрышки, но и старый политилен (из пакетов и мешков), пластиковые бутылки или даже старую одежду. Из нее тоже можно получается дизельное топливо (из одной тонны – около 300 литров). Лучше тратиться на это, чем на строительство новых и новых свалок.
Где-то такие правила уже действуют. После 2018 года за рубкой леса стали следить намного строже. То есть когда все настроены всерьез, можно чего-то добиться, добавляет Ваан.
"Когда мы раньше предлагали свое топливо, нам отвечали: "Зачем нам? Вон дрова стоят по 14-15 тысяч драмов за куб". Сейчас так уже не говорят, потому что за вырубкой следят намного строже. Если так же строго будут следить за мусором, лучше станет всем. Этим мусором нам всем приходится дышать", — говорит Ваан.
Через час-другой, когда мы уже будем в центре Еревана, в сторону Абовяна подует ветер с горящей свалки на окраине города. Но от этого ветра никто из нас не спрячется – не с той свалки, так с другой.
