Три Георгиевских креста за отвагу в войне с турками в Первую мировую, два ордена Красного знамени в годы гражданской, командир дивизии, названной "Железной", командующий армией... Казалось, героя-победителя Гая Дмитриевича уже не запугать, не согнуть, не унизить.
Оказалось, даже самые мужественные и самые несгибаемые могут превращаться в антигероев, вызывая вначале недоумение, потом презрение, а затем протест - ведь ставить крест на образе героя не хочется никому. Мне тоже. Но…
…22 октября 1935 года в девятнадцать часов местного времени пассажирской поезд №64 был в трех километрах от станции Беренедеево, когда конвоируемый в Ярославскую тюрьму арестант попросился в туалет. В сопровождении охранника и офицера Оперативного отдела НКВД он подошел к уборной. Охранник остался у двери, и это была его первая ошибка.
Иджеван как предчувствие, или Когда военных патрулей еще не было на дорогах Армении>>
Второе нарушение было в том, что (прошу прощения за подробности) "для отправления естественных надобностей конвоируемый встал ногами на стульчик, использовав удобную позицию для прыжка". Вот он и прыгнул и, разбив стекло, оказался на воле.
Из десятков тысяч арестантов-военных тех лет это был единственный побег из-под стражи и этим единственным стал Гай Дмитриевич Бжишкянц. Проезжая по одноименному проспекту Еревана, помните об этом.
Теперь смотрите как беглеца ловили. Из сообщения Сталину от министра НКВД Генриха Ягоды. "Для образования кольца в радиусе ста километров от места побега выслано 900 командиров Высшей пограничной школы, кроме того все сотрудники НКВД, члены ВКП (б), комсомольцы и колхозники Иваново-Промышленной области". К полуночи того же дня в Кремль ушла шифровка: "Гай задержан".
В Кремле больше возмутились, чем обрадовались. "Если на поимку одного безоружного арестанта пришлось мобилизовать едва ли не весь аппарат госбезопасности, да еще привлечь широкие массы трудящихся, значит Ягода не способен правильно организовать дело",- гневался товарищ Сталин.
А теперь о том, как нерасторопный министр Ягода организовал дело, в результате чего Гая отдали под суд.
В чем обвинили легендарного командира? Из доклада оперативного сотрудника НКВД наркому Ягоде. "Будучи выпимши, в частном разговоре с беспартийным Гай сказал, что надо убрать Сталина, все равно его уберут".
Раздумья перед выстрелом, или Фрагмент из армянской истории>>
Говорил-не говорил – сегодня спросить не у кого, а в то время спрашивали у обвиняемого. "Говорил, сволочь?! Признавайся, гад!". Гай решительно отверг обвинение, но очень скоро с такой же решительностью признал вину и написал Ягоде покаянное письмо – развязывать языки в НКВД умели.
И вот победитель, герой, легендарный комдив, преобразившийся за два года пребывания в подвалах НКВД в совсем наоборот, пишет Ягоде. "Теперь, сидя, в одиночестве (в изоляторе), я подумал всесторонне свой гнусный поступок, поговорив открыто и честно со следователями (понятно же, каким может быть "разговор по душам" в подвалах Лубянки - ред.) и товарищем Молчановым, я представляю себе весь ужас совершенного мною преступления".
Далее: "Я прошу партию и умоляю (Вас, в частности тов. Ягода) дать мне возможность искупить свою вину перед партией, перед вождем партии товарищем Сталиным. Я умоляю Вас, если возможно, возьмите меня в органы НКВД, дайте мне самое опасное поручение, чтоб я мог вновь своей кровью, своими подвигами еще раз доказать свою преданность партии и искупить свою вину".
Партия и ее вождь нарушать правил не стали: 11 декабря 1937 года Гай был приговорен к высшей мере наказания и в тот же день он был расстрелян. Вскоре покаянное письмо Сталину пришлось писать уже Ягоде и его тоже расстреляли.
Чистосердечное признание.
Были среди проходивших по политическим статьям и другие, кого не удалось сломить. Вопрос: а смог бы я или вы, или кто-либо еще выстоять? Не знаю. Судить не имеем права.
Иначе говоря, "Не спрашивай по ком звонит колокол, он звонит и по тебе".
