В интервью Sputnik Армения министр юстиции Рустам Бадасян пообещал, что в ближайшее время общественность увидит реальные результаты борьбы с коррупцией и незаконным обогащением – вскоре в суды будут переданы десятки дел.
Глава Минюста рассказал о предстоящих выборах и о том, где он видит себя в случае ухода с поста. Беседовала Нелли Даниелян.
— В 2018 году, после революции, судебно-правовые реформы начались с веттинга. По крайней мере, так было заявлено. Какие есть достижения сейчас?
— Это сложный вопрос. Мы все время говорим, что начали, но я думаю, мы должны четко себе представить хронологию, с чего начали и чего достигли. Судебные реформы требуют продолжительного и системного подхода.
О веттинге много говорят, много спекулируют на эту тему. Во-первых, несколько "частей" веттинга уже вступили в силу и действуют: проверка имущества судей, возбуждение дисциплинарного производства, то есть у нас есть результаты, у нас есть случаи прекращения полномочий судей.
— Сколько таких случаев?
—Возбужденные мной дисциплинарные производства уже перевалили числом за 45. Что касается Комиссии по предупреждению коррупции, то она только начала применять этот инструмент. Думаю, будет правильно, если они сами прокомментируют, потому что мы не владеем этими данными.
Есть также возбужденные уголовные дела на основании проверки имущественного положения, а также производства относительно дисциплинарных и административных правонарушений. То есть частично действует. Вообще, что мы подразумеваем под веттингом? Например, у нас есть проект по созданию профессиональных судов - это суды по контролю над досудебными производствами, антикоррупционный суд и суд отдельной специализации. Их реализация, по нашему мнению, существенно повлияет на общественное восприятие и повысит доверие общества к судебной системе. Я всегда отмечал: жесткий веттинг или повсеместный веттинг можно осуществить лишь при помощи конституционных изменений. И, по сути, часть 7 главы поправок в Конституцию также готова в концептуальном плане. Конечно, думаю, работа Комиссии по конституционным реформам будет продолжена уже после внеочередных выборов.
— Затрагивая тему судебных реформ, не можем обойти вниманием уголовное дело, возбужденное против председателя Высшего судебного совета. Часть общества расценила это как уголовное преследование после того, как председатель ВСС не подчинился властям. Что скажете по этому поводу?
—Возможно, есть часть общества, которая так это восприняла. По крайней мере, я этого не заметил. Думаю, было много разговоров об угодных властям судьях, а потом вдруг выясняется, что все не так. То есть пытаются представить все процессы в судебной власти как часть некоторых политических процессов. Затем эти же самые круги фиксируют обратное. Следовательно, говорить о политических преследованиях излишне. Это обычный процесс: началось уголовное преследование, что регулируется Судебным кодексом. И ВСС принял решение приостановить полномочия своего председателя. Это не означает, что кто-то хочет кого-то поставить на должность врио главы ВСС, все это также регулируется законом. Думаю, здесь никаких опасений быть не может, поскольку решение о приостановке полномочий принял ВСС, и если бы были замечены какие-либо нарушения, то реакция не заставила бы себя долго ждать. В конце концов все дела рассматриваются в судебной системе, независимость которой хотя бы в таких кругах в последнее время не вызывает сомнений.
— Президент не подписал два законопроекта о внесении изменений в Судебный и Гражданский кодексы, направив их в Конституционный суд для проверки на предмет конституционности.
— Мы также выразили озабоченность по поводу первого (Судебного кодекса - ред). Но в процессе первого и второго чтений все наши опасения развеялись. Вариант, дошедший до второго чтения, уже не был проблематичен с точки зрения противоречия Конституции.
Что касается второго проекта (Гражданского кодекса - ред), мы также утверждали, что есть проблемные пункты, связанные с размером компенсаций за клевету и оскорбление, и представили свои наблюдения. В любом случае, думаю, что проблемы конституционности с первым кодексом нет. Но в обоих случаях дождемся решения Конституционного суда.
— Готовы ли вы при необходимости пересмотреть законопроекты?
— Это не наши (министерства) проекты. У нас есть узкоспециализированные регулирования, связанные с досудебным производством, которые также находятся в Конституционном суде, и мы уверены, что там нет проблем с конституционностью. Что касается клеветы и оскорбления, мы не собираемся пересматривать здесь что-то, мы за более системный подход, и думается, даже была такая парламентская инициатива - что, во-первых, важно обеспечение рассмотрения этих дел в сжатые сроки, а это невозможно одним лишь изменением закона, тут необходимо обеспечение также организационных и технических сторон, что связано с загруженностью судов.
Вообще, честь и достоинство человека в Армении, к сожалению, уязвимы: любая дезинформация, любое оскорбление публикуется, и эффективный механизм борьбы с этим, на наш взгляд, не размер компенсации, а быстрое и эффективное судебное разбирательство. Вообще, нужен системный подход, чтобы не смешивать оскорбление с критикой и не унижать достоинство человека. Мы обязательно выступим с такой инициативой, в том числе в связи с ситуацией в соцсетях.
— Поскольку мы заговорили о КС, хотелось бы задать вам следующий вопрос. Когда были акции против Грайра Товмасяна, когда менялся состав Конституционного суда, это трактовалось, как желание властей сформировать подконтрольный себе Конституционный суд? Однако после решения о признании неконституционной статьи 300.1 Уголовного кодекса о "свержении конституционного строя", по которой было предъявлено обвинение Роберту Кочаряну, отношение к КС стало другим. Заговорили о том, что он действует против власти. Как вы оцениваете работу Конституционного суда?
— Я не буду комментировать какое-либо решение ни Конституционного суда, ни какой-либо другой судебной инстанции. Я скажу, что происходит в Армении после 2018 года, вплоть до сегодняшнего дня. Идет борьба за формирование действительно независимой судебной системы, что вызывает сопротивление, потому что некоторые привилегированные группы, в том числе экс-президенты и другие бывшие высокопоставленные чиновники, а также иные круги, в частности - олигархические, никак не могут смириться с тем, что в Армении они могут быть ответственны перед законом. Не могут понять, что перед законом они равны с любым гражданином Республики Армения, и всеми способами борются против реформ и изменений, в том числе, по моему убеждению, это происходит в рамках конкретных судебных разбирательств.
Думаю, что борьба закончится формированием независимой судебной власти и будет обеспечен принцип равенства всех перед законом, он будет непоколебим, как непоколебимо и формирование свободных политических институтов в Армении, реализация избирательного права на основании свободных, справедливых и равных прав. То есть происходят изменения, сопротивление которым будет тщетным.
Мы уже говорили, что устранили в Конституционном суде кризис в сфере конституционного регулирования, когда были судьи с двумя разными статусами. Да, эта проблема решена, но мы не говорили, что достигли идеала, к которому стремимся в судебной системе и Конституционном суде. И продолжаю утверждать, что мы даже не приблизились к формированию независимой судебной системы. Судебная власть будет независимой, когда бизнес-круги в Армении не будут постоянно жаловаться на судебные процессы, задержки и некоторые абсурдные решения, когда в судебных инстанциях эффективно будут защищаться права рядовых граждан, а не только нынешних или бывших чиновников.
Занимательный факт: когда речь идет о продлении срока ареста для обычных граждан и основаниях для этого, то никаких вопросов не возникает, но как речь заходит о бывшем чиновнике, то возникают сложности - срок нахождения под стражей не продлевается, ходатайства об аресте не удовлетворяются. Иными словами, чтобы достичь независимости судебной системы, нам предстоит тяжелая, последовательная и систематическая работа, которую мы обязательно проведем.
— Поскольку вы заговорили об арестах, хотелось бы поговорить и о пенитенциарной службе. На днях Никол Пашинян, представляя в Национальном Собрании деятельность правительства, заявил, что в уголовно-исполнительных учреждениях больше не спят по очереди, количества коек достаточно, потому что сократилось число арестантов. Можете сказать - насколько сократилось, или сколько решений об аресте было принято в среднемесячном разрезе?
— Да, конечно, данные есть, но я не стану сейчас называть цифры, за исключением того, что скажу - у нас наблюдается исторический минимум осужденных и арестантов за 30 лет. Порядка 2000 осужденных и арестованных находятся в пенитенциарных учреждениях. Естественно, проблемы коек нет. 2000 – это наш исторический минимум. Я говорю 2000, но одну неделю может быть одно число, на следующей неделе оно может немного увеличиться, через неделю - немного уменьшиться. Однако средний показатель за 2021 год составляет 2000, и с этим показателем Армения занимает лидирующие позиции в странах СЕ.
— Насколько состоявшейся можно считать службу пробации в Армении?
— В первом квартале 2021 года через Службу пробации трудоустроено 21-25 человек, а в 2020 году - порядка 50 человек. И это очень важная часть нашей программы ресоциализации осужденных, потому что, начиная с пенитенциарного учреждения и заканчивая выходом из него, самым серьезным препятствием для ресоциализации считаю отсутствие работы. То есть, если человек осужден за преступление, и после выхода из тюрьмы не будет иметь работы, или не приобрел специальность во время отбывания срока, то велик риск, что он вновь пойдет на преступление. Конечно, это не единственный компонент ресоциализации. Очень важна также новая система питания, которая на данный момент существует во всех УИУ, и качество еды не вызывает недовольства. В этом плане важны реформы как в сфере пробации, так и пенитенциарных учреждений.
— В контексте службы пробации говорилось о широком применении альтернативных мер пресечения. Назывались приблизительные сроки, которые уже давно истекли. В конце концов, когда в Армении внедрят средства электронного контроля - электронные "браслеты"?
— Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексами предусмотрены как альтернативные меры пресечения, так и альтернативные виды наказания. Оба предполагают использование электронных "браслетов", и на полученные в этом году бюджетные средства, которые связаны также с получением средств от международных доноров, мы планируем закупить "браслеты". На данный момент мы ведем переговоры с рядом компаний, для того, чтобы, после принятия Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов, в течение года было возможно их получить.
— То есть с 2022 года они уже будут в наличии?
— Уголовный кодекс уже полностью готов к принятию, думаю, это произойдет на следующем пленарном заседании парламента. Учитывая, как минимум, год как переходный период, получится, что с 1 июня 2022 года, плюс-минус полгода, станет возможным их применение.
— Как вы оцениваете нынешний этап борьбы с коррупцией? Что делается для того, чтобы общество увидело - проводимые реформы приносят плоды?
— Я не могу комментировать конкретные уголовные дела. Уверен, что будут большие разоблачения, надеюсь, будут судебные разбирательства, и будут приговоры. Закон о конфискации незаконного имущества уже действует, я знаю, что уже есть дела, но, естественно, не знаю деталей, которые дорабатываются, иски будут поданы в суд в ближайшее время. Это гарантия, что есть непрерывная борьба, последовательное создание инструментария, и самое главное его эффективное применение на практике.
Что касается того, что предпринять, чтобы это не повторилось - посмотрите, чье правительство ввело институт декларирования расходов в Армении, чье правительство внесло столько изменений в систему декларирования, ввело институт ситуационного декларирования, чье правительство полностью автоматизирует этап анализа декларации. Это показывает, что у нынешней власти - институциональный подход, и она делает все, чтобы исключить коррупцию в Армении.
— Понятно, что сначала идет предварительное следствие, потом этап судебного разбирательства. Люди все ждут, но прошло два года, а мы еще ничего не видели. Можете сказать, когда мы увидим результаты?
— Я не могу сказать, потому что у меня нет полномочий возбуждения уголовных дел, расследования, направления в суд. Но общество рассуждает правильно, у нас должен был быть результат больший, чем тот, что имеем сегодня. Но если мы посмотрим на статистику, она несопоставима, прежние и нынешние дела, рассмотренные Специальной следственной службой, просто несравнимы. В этом плане результат есть, но, естественно, общество ждет не этого, а более крупных разоблачений. Думаю, в ближайшее время они будут, многое должно прийти к логическому завершению. Думаю, у нас будут результаты, и общественность увидит, что, в конце концов, за эти два года проделана большая работа.
— А что касается упомянутых вами разоблачений, возможно ли, что они будут оглашены накануне выборов и повысят рейтинг правящей политической силы?
— Я интересовался, и могу сказать, что, да, уже есть результаты, которые подлежат обобщению, и они появятся в ближайшее время. А совпадет ли это с выборами или нет - не знаю. Заявляя год назад о том, что результаты появятся к первому кварталу, мы не могли знать о внеочередных выборах 20 июня. Следовательно, не стоит с этим связывать.
— Новые выборы будут уже с обновленным Избирательным кодексом. Проект закона был отправлен в Венецианскую комиссию, но вы не дождались ответа, почему?
- Все немного не так. Конечно, это можно зафиксировать как факт, но мы поддерживали связь с нашими партнерами по Венецианской комиссии. Они полностью осведомлены о промежуточных изменениях, и я думаю, что они в конце выскажут свою позицию относительно этих поправок. Они приняли к сведению наши предложения. Мы объяснили, с чем связана поспешность, почему эти поправки необходимы именно сейчас. И, думаю, излишне искать здесь противоречия или говорить, что мы не проявили уважения к Венецианской комиссии.
— То есть можно сказать, что вы получили устный ответ Венецианской комиссии?
— Ну, они приняли информацию к сведению. Можете посмотреть предыдущие заключения Венецианской комиссии о мажоритарной системе с учетом ситуации в Армении и о рейтинговой системе. Думаю, в целом, это исходило также из предыдущих заключений Комиссии.
— Избирателям новые поправки в ИК - не помеха?
— Никаких изменений для избирателя нет, кроме упрощения избирательного процесса. То есть, нет рейтингового списка, территориального списка. Есть один единственный партийный список.
— Просто люди привыкли к персонификации: от этого района - этот, от другого - тот.
— Если они привыкли к персонификации, то те же люди сейчас будут в партийных списках. Но, думаю, что мы говорим о нехорошем явлении, если говорим о конкретном человеке от конкретного района: из Масиса - этот, из Гориса - другой, потому что создается неправильное представление об избирательном процессе. Конечно, репутацию человека нельзя отодвигать на второй план. Да, авторитет людей играет роль во время выборов, но и в партийном списке его авторитет тот же. А когда мы все сводим к личностям, то вместо политических процессов получаем дворовые отношения: ты – мне, я - тебе, мы вместе выросли, или часто избирательный процесс приобретает характерные элементы субкультуры. Поэтому Венецианская комиссия долгие годы считала нежелательной мажоритарную систему для стран, находящихся на стадии переходной демократии.
— Вы тоже не отрицаете, что эти самые авторитеты попадут в партийные списки. Не повторится ли то же самое?
— Я вообще говорил об авторитете человека. Отрицательное явление в том, что олигарха выбирают за то, что он олигарх, зачастую это происходит окольными путями или с искажением избирательного процесса. А так, авторитет человека ни в коем случае нельзя недооценивать. Чем больше авторитетных людей в списках, тем лучше. Конечно, если соблюдается принцип отделения политики от бизнеса, и люди из олигархических и субкультурных систем не попадают в списки политических сил. В этом риск каждой партии, потому что после 2018 года, думаю, такие подходы уже неприемлемы для общества.
— Как будет обеспечена честность выборов? Если в 2018 году был подъем гражданского сознания, то сегодня он, мягко говоря, спал.
— Естественно, что рейтинг властей меняется, но меняется также рейтинг оппозиции. Думаю, возврат к прежнему (т.е. фальсификациям) невозможен. Гражданин Республики Армения никогда не согласится с таким процессом.
А как это будет обеспечено? Конечно, в соответствии с законодательством, на основе свободного, равного избирательного права, без нарушений, путем свободного волеизъявления избирателей.
— Где вы видите себя после выборов?
— Там, где политическая команда сочтет это целесообразным, лично у меня нет каких-либо предпочтений.
— Если вдруг окажетесь в оппозиции, чем будете заниматься?
— Оппозиционной деятельностью.
