Ростислав Ищенко, Sputnik
Министр иностранных дел России Сергей Лавров опубликовал статью в журнале "Россия в глобальной политике". Это уже событие. Не то, что в профильном журнале, а то, что статью опубликовал. Дипломаты — не публицисты. Даже, если они общаются по переписке, жанр несколько иной.
К тому же министр иностранных дел, тем более министр иностранных дел такого государства, как Россия, тем более в период острого кризиса, который мы сейчас переживаем, слишком занят, чтобы от нечего делать предаваться публичным размышлениям о великом историческом прошлом российского государства. А большая часть статьи именно ему (великому прошлому) и посвящена.
Но не для того же министр иностранных дел Российской Федерации взялся за перо, чтобы на исторических примерах убедить своих западных партнеров, что Россия — не задворки Европы. Тем более, что сами по себе исторические примеры никого ни в чем, увы, не убеждают.
Когда-то Португалия была мировой империей, великой морской державой, а сейчас — самые, что ни на есть, задворки Европы. И таких задворок с великим прошлым и в Западной и, особенно, в Восточной Европе вагон и маленькая тележка. Одна Литва чего стоит. А ведь было время — простиралась от Балтики до Черного моря, граница с московской Русью восточнее Вязьмы проходила, Гедиминовичи с династией Калиты боролись за право стать объединителями Руси.
Зачем же Лаврову вдруг понадобилось углубляться в изучение "исторических перспектив внешней политики России"? О чем говорит нам цепочка его рассуждений?
Во-первых, министр отмечает, что "Россия, как уже не раз бывало в истории, оказалась на перекрестке тенденций, определяющих вектор мирового развития". Мидовские писатели, конечно, не так колоритны, как Пушкин, но я их люблю за то, что если они хотят довести до сведения своих зарубежных партнеров какую-то мысль, то разжевывают ее так, что даже Псаки понимает все (или почти все).
В данном случае, министр сообщает своим читателям, что Российская Федерация зафиксировала собственное нахождение в ключевой для будущего цивилизации точке. Нас это не пугает, поскольку для России это привычное состояние. В своей истории она не раз определяла дальнейшие судьбы человечества. Привыкли уже, имеем опыт, готовы действовать.
Во-вторых, после длинной череды исторических примеров, призванных подтвердить мысль о способности России в очередной раз помочь человечеству найти правильную дорогу, Сергей Лавров сообщает, что несмотря на привычку находиться "на перекрестке тенденций, определяющих вектор", Россия всегда стремилась выстраивать международные отношения на принципе взаимовыгодного сотрудничества, тяготела к отношениям равноправным и своих партнеров не подавляла, а договаривалась с ними. И сейчас исходит в своей внешней политике из того же самого принципа.
Эти два пункта важны. Фактически министр сообщает, что Россия осознает свою миссию и готова ее выполнить качественно, так как располагает достаточным историческим опытом решения сходных проблем. При этом декларируется, что, несмотря на особую роль, Москва не будет стремиться к закреплению за собой гегемонии (по американскому образцу).
Политика заокеанских "друзей и партнеров" вежливо, но жёстко и нелицеприятно критикуется именно за то, что в стремлении стать и навсегда остаться единоличным гегемоном они мало того, что привели человечество к нынешнему кризису, так еще и мешают его преодолевать, действуя во вред себе же. Главными принципами новой политики объявляются равноправие и взаимовыгодное сотрудничество.
В-третьих, Лавров сообщает, что Киссинджер с ним согласен в том, что именно Россия "ключевой элемент любого глобального равновесия" и с ней надо вести диалог "для обеспечения нашего общего будущего, а не для углубления конфликтов".
В-четвертых, Лавров цитирует философа Ивана Ильина: "Великодержавие определяется не размером территории и не числом жителей, но способностью народа и его правительства брать на себя бремя великих международных задач и творчески справляться с этими задачами. Великая держава есть та, которая, утверждая свое бытие, свой интерес,… вносит творческую, устрояющую, правовую идею во весь сонм народов, во весь "концерт" народов и держав".
В этом блоке Лавров — ссылкой на Киссинджера — демонстрирует, что часть влиятельных американских элит согласна с российской концепцией нового мироустройства и готова немного (в пределах разумного) потесниться. То есть вашингтонские ястребы могут быть изолированы совместными усилиями адекватных американских элит и ответственных международных игроков.
Ну, а затем цитата из Ильина ни у кого не должно оставить сомнений, что именно Россия и только она и есть великая держава, подпадающая под ильинское гуманистическое определение великодержавия. То есть российская концепция великодержавия (раз уж нельзя обойтись без ответственного "дежурного по планете"), в противовес американской, предлагает взаимовыгодное сотрудничество с равноправными партнерами, а не подавление бесправных вассалов.
Собственно, подавляющее большинство данных тезисов российская дипломатия отрабатывает все последнее десятилетие. Однако в данном случае министр решил выйти за пределы узкого круга политиков и дипломатов, которым адресуются ноты, личные послания, доклады на конференциях и озвучиваемые в ходе переговоров тезисы. Аудитория статьи куда более обширна. Это все достаточно разношерстное сообщество, объединяемое термином "элиты Запада".
Лавров посылает отчетливый сигнал о том, что Россия сосредоточилась, и ее действия на международной арене носят не ситуативный, а стратегический характер. Что данная позиция поддерживается весомой частью наиболее влиятельных политических элит Запада, в первую очередь США.
Фактически потенциальным партнерам открытым текстом предлагается выбрать, какая из двух концепций будущего цивилизации им ближе: отстаиваемая США или предлагаемая Россией.
При этом необходимо иметь в виду, что публичный характер заявления свидетельствует о бесповоротности принятого Москвой решения.
Если вы хотите просто предупредить партнера или оппонента, вы избираете закрытые дипломатические каналы. Но и в этом случае беседа ведется на "птичьем" языке, на котором готовность к принятию жестких мер называется "глубокая обеспокоенность", угроза применить силу "непрогнозируемыми последствиями" и т.д.
В данном случае карты полностью открыты, партия расписана, вещи названы своими именами. Нельзя сказать: "Вы нас превратно поняли. Мы не то имели в виду". Нельзя сделать вид, что сказанное не было сказано. Миру предложен выбор. И хотя главными адресатами этого предложения сегодня являются западные (американские и европейские) элиты, оно распространяется и на всех остальных.
Думаю, что этот выбор не случайно предложен в момент, когда ситуация на Ближнем Востоке зависла. Стартовавший в Сирии мирный процесс имеет одинаковые шансы вылиться в полномасштабное компромиссное урегулирование, но может сорваться и в полномасштабный региональный конфликт, с задействованием как России, так и американских союзников (Турции и Саудовской Аравии). Акцентирование внимания на окончательности и бесповоротности стратегического выбора России является своего рода дипломатическим сожжением мостов. Никто больше не должен заблуждаться — пугать бессмысленно.
А чтобы лучше думалось, Лавров проинформировал о длинной цепи исторических побед России, когда она оказывалась в ситуации, аналогичной нынешней, а бывало и гораздо хуже.
Мяч отправлен на поле партнеров. Ждем реакции.
