Елизавета Шахатуни не дожила до столетнего юбилея меньше двух месяцев, а на работу перестала ходить, когда ей было хорошо за восемьдесят. И ведь работа-то совсем не женская была – таких инженеров называют "прочнистами". Словарь объясняет это понятие так: "специалист с высшим техническим образованием, в задачи которого входит проверка конструкции (деталей, узлов, агрегатов, машин, механизмов, изделий и пр.) на прочность, жесткость, долговечность и ресурс". "Машинами" и "механизмами" в случае Шахатуни были самолеты.
Она родилась в 1911 году, в Эривани, в семье учительницы и политика – отец, Авет Шахатунян, был одним из идеологов дашнаков. Ни преподавание, ни, тем более, политическая деятельность девушку не привлекли, а вот разные инженерные изыскания пришлись вполне по душе. В этом пристрастии огромную роль сыграло общение с дядей, который помогал материально матери и девочке после смерти Авета.
Дядя был штатным работником в конструкторском бюро Туполева в Москве, всячески поощрял интерес Лизы к инженерии, хотя, конечно, и предполагать не мог, во что этот интерес, в конце концов, выльется. "От дяди-то я и узнала, что даже потолочные брусья рассчитываются инженерами, и это было мне настолько интересно, что я увлеклась точными науками", – рассказывала впоследствии Елизавета.
Потом это стало увлеченностью, отменив куклы, наряды и прочие обычные девчачьи радости. Елизавета отучилась два года в ереванском госуниверситете, на инженерном факультете – тогда еще до открытия политехнического еще оставалось несколько лет, вот и готовили инженеров в стенах ЕГУ.
Шла первая пятилетка и, наряду с другими призывами для энтузиастов, партия распространила среди молодежи "бациллы" болезни авиацией. Эта, совсем еще молоденькая девушка смело решилась идти навстречу своей мечте: девиз "Навстречу самолетам!" привел ее в Москву, в МАИ, причем зачислена она была с ходу на второй курс. Авиационный институт Шахатуни окончила в 1935 году с отличием, получив диплом инженера самолетостроения.
В середине 1930 годов советское самолетостроение переживало сразу и зарю, и расцвет, и бум. Елизавета Шахатуни удачно вписалась в тогдашний, как сказали бы сейчас, "тренд", начав работу на заводе Илюшина, откуда перешла на другой, где конструировали планеры. В 1939 году планерный закрылся по какой-то причине, и Шахатуни ушла на работу к С.А.Лавочкину, где в качестве инженера-прочниста участвовала в работах по созданию истребителя ЛаГГ-3. В 1941 году она уезжает в Каунас, к авиаконструктору Олегу Антонову, впоследствии профессору и академику, для участия в специальном проекте, а вскоре они становятся мужем и женой.
В войну Шахатуни конструирует планеры. Энергичная и безоглядно преданная своему делу молодая женщина вскоре переходит на ответственную работу, на должность ведущего инженера-конструктора по линии расчетов прочности планерных конструкций.
В 1942 году под руководством Антонова и при непосредственном участии Шахатуни был создан и прошел испытания планер Т-60, предназначенный для переброски легких танков во вражеский тыл. Изюминка проекта была в том, что ни у одной страны тогда не было подобного транспорта, и эта смелая инициатива до сих пор вызывает восхищение специалистов.
В 1943 году по предложению Наркомата авиапромышленности и по личной просьбе О. Антонова Шахатуни переходит в возглавляемое А.Яковлевым особое конструкторское бюро, где создавалась большая партия истребителей нового типа для фронта. Главным инженером бюро тогда был Арутюн Тер-Маркарян, немало сделавший для организации разработок и производства советских самолетов.
После войны на основе КБ Яковлева под руководством Антонова, Шахатуни и Эскина было создано КБ "Ан", которое впоследствии получило большую известность благодаря тяжелым грузовым самолетам. Но прежде они должны были создать один из самых известных в мире самолетов – "Ан-2", который прозвали "аннушкой" и "кукурузником". Кстати, самолет был назван "Ан-2", а не "Ан-1" потому, что по негласному правилу нечетные номера присваивались только истребителям.
"К нам в КБ стремились попасть многие опытные инженеры, мечтавшие о творческой работе. Но их не отпускало руководство Новосибирского авиазавода. Тогда Антонов отправился в местный авиационный техникум и произнес перед выпускным классом такую зажигательную речь, что все мальчишки, 25 человек, пришли к нам. Я приехала из Москвы, удивилась: "Как мы будем делать самолет с этим детским садом?" Ничего, работали как звери. Когда я встречала однокурсников в Москве, надо мной посмеивались: "Неужели вы правда конструируете какой-то архаичный биплан?". Но для меня Ан-2 был и до сих пор остается самым красивым, любимым созданием. Как ребенок. Мы пропадали на работе с утра до поздней ночи. Только когда я родила Анечку, ушла в декретный отпуск… на две недели", – вспоминала те годы Елизавета Аветовна.
Потом еще были громкие победы. Новая машина Антонова, которая впервые была представлена в 1965 году, поразила весь мир. Самолет "Ан-22 Антей" имел взлетный вес более чем 250 тонн и мог поднять в воздух до 80 тонн груза. Более того, в 1967 году на этом самолете был установлен мировой рекорд грузоподъемности — 100 тонн. В дальнейшем число рекордов этого гиганта достигло сорока.
Елизавета Шахатуни работала в полную силу почти до 85-летнего возраста, но и потом к ней еще много лет приходили для консультаций, да и просто за советом. А прожила она почти ровно век – скончалась 27 октября 2011 года в Киеве, а в армянской часовне украинской столицы состоялась церковная панихида. Отпевание совершили по армянскому обряду, и на могилу легендарного авиаконструктора была положена горсть земли, специально привезенной из Армении.
