Блистательный род Лазарянов (Лазаревых) оборвался по мужской линии в конце 1916 года — тогда скончался последний его представитель. Ровно через год особняк Лазаревых на Невском проспекте разграбили матросы. Спустя век мы жалеем не о пропавших материальных ценностях (хотя среди них наверняка было множество экспонатов, достойных лучших музеев), а об уничтоженных семейных архивах, документах. Они — история России и Армении.
Лазаряны были зажиточными дворянами Старой Джуги неподалеку от Нахиджевана, пока персидский шах Аббас I не увел в XVII веке тамошнее население под Исфахан. Здесь армяне отстроили Джугу Новую, а Лазаряны, оцененные по достоинству, стали финансовыми советниками шаха, торговали и даже выполняли специальные дипломатические задания.
Однако жизнь в Персии становилась сложнее — начались междоусобные войны, появились поборы с христиан, а после того, как убили Надир-шаха, при котором армяне жили более или менее спокойно, Агазар Лазарян семьей из семи душ решил эмигрировать в Россию. С приключениями и материальными издержками они добрались до Астрахани с ее большой и богатой армянской общиной.
Богатейшая армянская династия России конца XIX века: серая икра и черная нефть >>
Финансовое положение семьи, пошатнувшееся было во время переезда, восстановилось и начало улучшаться. Сама императрица Елизавета Петровна заинтересовалась продукцией ткацких фабрик Лазаряна, а бизнесмен стал чаще наведываться в Москву и, в конце концов, в ней и остался. Начав дела с присущим ему размахом, он решил обустроить армянские кварталы Москвы; в итоге на новые места стали прибывать армянские семьи.
Дети росли: дочь Анна вышла за князя Сумбатова, а трое сыновей помогали отцу в делах и параллельно учились. Старший, Ованес, немного скучал в патриархальной Москве, и отец, подумав хорошенько, предпочел отправить его не в Европу, а в Петербург — чем не Европа, и гораздо ближе к отцовскому дому.
Ованес, понятное дело, стеснения в деньгах не испытывал. К тому, чем ссудил отец, он прибавил заработанное на торговле шелком и вложился в ювелирное дело. Тем более что хватким и удачливым армянином заинтересовался придворный ювелир Елизаветы Жером Позье. Они стали компаньонами, Ованес стал вхож в высшее общество, ссужал деньгами первых лиц в стране. Так он познакомился с графом Григорием Орловым, фаворитом Екатерины II, а граф вскоре представил нового друга самой императрице.
Эпопея армянского гения: как консервы убили "вахтанговскую Библию" >>
Когда Позье уехал в свою Швейцарию, его место осталось вакантным. И тут произошла одна история — Екатерина заказала Лазареву изготовление орденов и закупку редкостей и антиквариата. Есть версия, что произошло это с подачи графа Орлова. Лазарев провел все дела блестяще, и Екатерина стала советоваться с ним, приближать его уже не ко двору, а к себе. Вскоре Ованес становится ведущим финансистом империи.
Жизнь и дела династии Лазаревых, как и конкретно Ивана Лазарева, подробно изложена в многочисленных статьях, работах, книгах — научных и художественных. Биография этого человека уникальна — какой эпизод ни возьми, это целая блистательная история, важная и знаменательная и для России, и для Армении.
Взять хотя бы то, как была построена замечательная армянская церковь на Невском — и поныне одна из жемчужин уникального архитектурного ансамбля проспекта. Началось все с того, что Орлов, чувствуя, что из положения фаворита императрицы его вытесняет Потемкин, решил так просто позиции не сдавать, и за невероятные деньги купил у Лазарева редчайший бриллиант — в подарок Екатерине на именины. Есть версия, что в приобретении фигурировали и деньги самой Екатерины — императрицы, они тоже женщины, и она не могла позволить, чтобы этот алмаз ушел к кому-нибудь, кроме нее.
Манташев, которого знал Ротшильд: он построил церковь там, где больше всего грешил >>
Этот бриллиант принадлежал Надир-шаху, он вывез его из Индии. Когда Надира убивали, кто-то из его приближенных присвоил драгоценность и втихаря продал его дяде Ивана Лазарева, брату матери. Дядя вскоре уехал в Голландию, а камень оставил племяннику, но хранился тот в банковском сейфе в Амстердаме, не в России. Так он и лежал бы в Голландии, если бы не взыграло у Орлова самолюбие.
Причем Орлов не собирался выкупать камень как таковой — его нужно было огранить заново и преподнести Екатерине. Лазарев поехал за бриллиантом, а заодно, по поручению императрицы, разузнать возможности получения огромных кредитов для России. Лазарев заказал евреям-ювелирам в Амстердаме уникальный тип огранки — несколько сотен граней были отшлифованы в технике, называемой "роза".
В ноябре 1744 года императрица отмечала именины — можно себе представить количество гостей и их ранг. Коленопреклоненный Орлов вручил Екатерине целый букет бриллиантов. Тот самый, лазаревский, по величине со средних размеров грецкий орех, находился в центре композиции.
Государыня по достоинству оценила мастерство, оперативность и честность ювелира своего двора. Ему было даровано дворянство и возможность попросить все, что он пожелает. Но одна загвоздка — на аудиенции, на которой эти привилегии были оглашены, отвечать нужно было незамедлительно.
"Армянский авангард" в истории Грузии: как армяне "наследили" в соседней стране >>
Богатство у Лазарева было, положение в обществе тоже, дворянство даровано вот только что… И все же сотни других людей на его месте попросили бы чего-нибудь для дальнейшего приумножения собственного финансового состояния, быть может — с пользой для государства, у кого на что фантазии бы хватило. Но не Иван Лазарев.
Его ответ записан секретарем аудиенции. "Дозвольте, государыня-матушка, иметь нам, армянам, церкви своего вероисповедания в обеих столицах. Народные чаяния взывают к вам. А пользы много будет: тысячи и тысячи моих соплеменников, видя такое благо, переберутся в новое отечество, уйдут от турок и от персиян", — сказал тогда Иван Лазарев.
Указ был составлен тут же, и Екатерина его завизировала: "Быть по сему".
На следующий же день Лазарев уже работал с Чичериным, придворным архитектором: они выбирали для новой церкви место на Невском проспекте.
